Загадки «Ночного дозора»

Ольга Тилкес

Я не знаю картины, о которой бы больше спорили, наговорили больше умных вещей и, разумеется, всякого вздора. Не то чтоб она восхищала одинаково всех, кто увлекся ею, но, уж конечно, нет никого — по крайней мере среди пишущих об искусстве, — в ком «Ночной дозор» своими достоинствами и своей необычностью не помутил бы в большей или меньшей мере здравый смысл.

Эжен Фромантен

  Летом 1875 года известный художник, писатель и художественный критик Эжен Фромантен (1820—1876) отправился из Франции на три недели в Бельгию и Нидерланды, чтобы своими глазами посмотреть на старых мастеров Севера, о которых так много писали последнее время во Франции. Начиная с 40-х годов XIX века здесь одна за другой выходили «истории фламандской и голландской живописи», не пользовавшейся до этого особой любовью французов. Дидро [1], к примеру, считал, что картины знаменитых мастеров «Египта Европы», как он называл Голландию, редко свидетельствовали о хорошем вкусе, возвышенных идеях или оригинальности, и он не был исключением. 

Первым свидетельством изменения во вкусах стала «История фламандской и голландской живописи» (1844, 1847) Арсена Уссайе, владельца и главного редактора журнала «L’Artiste», рупора молодых писателей-романтиков, называвших себя «La jeune France». В журнале печатались Теофиль Торе, Жерар де Нерваль и Теофиль Готье, которые позднее тоже выразят свои воззрения на голландскую живопись. Пока же Готье отмечал, что подписка на «Историю» Уссайе идет бойко, несмотря на ее цену. Успешной оказалась не только подписка, но и сама книга, и к темам, поднятым Уссайе, будут неизменно возвращаться все писавшие о голландской школе живописи. 

Одним из главных положений Уссайе было: «Нет плохих школ, есть плохие художники». Поддерживавший, как и вся «La jeune France», идеи социального либерализма, Уссайе видел в искусстве Голландии искусство свободных граждан, которые, как он выражался, «все были королями». Он первым указал на «правду» голландской живописи, которую позже — как реализм, натурализм или имитацию — будут отмечать все французские критики. Рембрандту в книге отводилась большая глава с характерным заголовком «Высший период реализма: Рембрандт». С одной стороны, Уссайе называет Рембрандта главой голландской школы, ее началом, с другой — подчеркивает, что Рембрандт стоит особняком, что он скорее исключение, нежели пример голландской школы живописи. Как и многие после него, Уссайе считает, что у Рембрандта не было учителей, не могло их быть, и в качестве единственного учителя художника он признает Лютера, такого же ниспровергателя католицизма, каким был, по его мнению, и сам Рембрандт. Голландскую школу Уссайе выводит не из нидерландской школы XV—XVI веков, а считает началом нового искусства, нашедшего теперь продолжение в искусстве его друга Курбе. 

Уссайе первым противопоставил Рембрандта, с одной стороны, Рубенсу, с другой — Рафаэлю, и эти два противопоставления тоже станут постоянной темой в работах более поздних критиков. Рафаэль всегда виделся художником идеала, Рембрандт — его антиподом, художником грубой действительности. Бодлер перевернул это представление. В статье о государственной выставке 1848 года он писал: «Рафаэль, при всей своей чистоте, все же материалист, неустанно стремящийся к земному, тогда как этот каналья Рембрандт — могучий идеалист, увлекающий нас в запредельные области предчувствий и догадок. Первый творит образы Адама и Евы, первозданных невинных существ; второй потрясает перед нами своими лохмотьями и повествует о страданиях рода человеческого». 

Ученые объяснили превращение голландцев в самый высокий народ планеты

Ученые попытались объяснить, почему жители Нидерландов стали самым высоким народом на планете — за последние 150 лет их средний рост увеличился на 20 сантиметров. Согласно исследованию, опубликованному в журнале Proceedings of the Royal Society B, высокий рост голландцев вызван распространением определенных генов среди населения. Коротко о работе ученых сообщает Science News.

В XVIII-XIX веках выше всех на Земле были американцы, сейчас они лидируют по ожирению, однако в высоте уступили жителям Северной Европы — скандинавам, голландцам и эстонцам. Срок «повышения» голландцев считается слишком коротким для генетически обусловленных эволюционных процессов, и поэтому его обычно объясняют улучшением рациона (где преобладает мясо и сыр), доступной медициной и относительно справедливым распределением доходов в стране.

Чтобы разобраться в этом вопросе, Герт Стюлп из Лондонского института гигиены и тропической медицины и его коллеги обратились к базе данных о 100 тысячах жителей трех северных провинций Нидерландов. Исследователи учли всех людей старше 45 лет (чтобы получить неизменное число детей, родившихся в стране от местных жителей, не иммигрантов). В итоговой выборке из 42 616 человек у высоких голландцев детей оказалось больше (максимум на 0,24 ребенка на человека). У женщин такого эффекта не наблюдалось: наибольшего репродуктивного успеха добились голландки среднего роста. Ученые объясняют это тем, что высоким женщинам сложно найти партнера, а у низкорослых велик риск потерять ребенка во время родов.

Стюлп считает, что эти результаты указывают на эволюцию в действии: у высоких голландцев больше детей, и они распространяют гены высокого роста по популяции. Именно так естественный отбор благоприятствует увеличению роста. Сейчас ученым известно как минимум 180 генов роста: каждый из них дает лишь небольшой эффект, но в целом они отвечают за 80 процентов разницы в росте между людьми.

Проще всего объяснить эти явления половым отбором: голландкам больше нравятся высокие мужчины. Однако также вероятно, что у высоких мужчин выше иммунитет, или они чаще разводятся и заводят новые семьи.

Однако в лидерах Нидерланды продержатся недолго, считает биолог Стивен Стирнс из Йельского университета. В ходе эволюции нередко одно свойство несколько поколений усиливается, после чего наступает стабилизация или даже откат к противоположным позициям. Скорее всего, именно это и произошло в США.

Источник