Ольга Тилкес
Я не знаю картины, о которой бы больше спорили, наговорили больше умных вещей и, разумеется, всякого вздора. Не то чтоб она восхищала одинаково всех, кто увлекся ею, но, уж конечно, нет никого — по крайней мере среди пишущих об искусстве, — в ком «Ночной дозор» своими достоинствами и своей необычностью не помутил бы в большей или меньшей мере здравый смысл.
Эжен Фромантен
Летом 1875 года известный художник, писатель и художественный критик Эжен Фромантен (1820—1876) отправился из Франции на три недели в Бельгию и Нидерланды, чтобы своими глазами посмотреть на старых мастеров Севера, о которых так много писали последнее время во Франции. Начиная с 40-х годов XIX века здесь одна за другой выходили «истории фламандской и голландской живописи», не пользовавшейся до этого особой любовью французов. Дидро [1], к примеру, считал, что картины знаменитых мастеров «Египта Европы», как он называл Голландию, редко свидетельствовали о хорошем вкусе, возвышенных идеях или оригинальности, и он не был исключением.
Первым свидетельством изменения во вкусах стала «История фламандской и голландской живописи» (1844, 1847) Арсена Уссайе, владельца и главного редактора журнала «L’Artiste», рупора молодых писателей-романтиков, называвших себя «La jeune France». В журнале печатались Теофиль Торе, Жерар де Нерваль и Теофиль Готье, которые позднее тоже выразят свои воззрения на голландскую живопись. Пока же Готье отмечал, что подписка на «Историю» Уссайе идет бойко, несмотря на ее цену. Успешной оказалась не только подписка, но и сама книга, и к темам, поднятым Уссайе, будут неизменно возвращаться все писавшие о голландской школе живописи.
Одним из главных положений Уссайе было: «Нет плохих школ, есть плохие художники». Поддерживавший, как и вся «La jeune France», идеи социального либерализма, Уссайе видел в искусстве Голландии искусство свободных граждан, которые, как он выражался, «все были королями». Он первым указал на «правду» голландской живописи, которую позже — как реализм, натурализм или имитацию — будут отмечать все французские критики. Рембрандту в книге отводилась большая глава с характерным заголовком «Высший период реализма: Рембрандт». С одной стороны, Уссайе называет Рембрандта главой голландской школы, ее началом, с другой — подчеркивает, что Рембрандт стоит особняком, что он скорее исключение, нежели пример голландской школы живописи. Как и многие после него, Уссайе считает, что у Рембрандта не было учителей, не могло их быть, и в качестве единственного учителя художника он признает Лютера, такого же ниспровергателя католицизма, каким был, по его мнению, и сам Рембрандт. Голландскую школу Уссайе выводит не из нидерландской школы XV—XVI веков, а считает началом нового искусства, нашедшего теперь продолжение в искусстве его друга Курбе.
Уссайе первым противопоставил Рембрандта, с одной стороны, Рубенсу, с другой — Рафаэлю, и эти два противопоставления тоже станут постоянной темой в работах более поздних критиков. Рафаэль всегда виделся художником идеала, Рембрандт — его антиподом, художником грубой действительности. Бодлер перевернул это представление. В статье о государственной выставке 1848 года он писал: «Рафаэль, при всей своей чистоте, все же материалист, неустанно стремящийся к земному, тогда как этот каналья Рембрандт — могучий идеалист, увлекающий нас в запредельные области предчувствий и догадок. Первый творит образы Адама и Евы, первозданных невинных существ; второй потрясает перед нами своими лохмотьями и повествует о страданиях рода человеческого».